Было то, что Аластана на полуострове удивляло сильнее всего- магия была совершенно нормальной. Никто не смотрел круглыми глазами на левитирующих, на улицах могли в пылу спора швырнуть друг в друга заклинание. В каждом храме были светлые маги. Так или иначе, к магии было способно куда большее количество людей, чем на родине и это… захватывало. Тут магию делили на школы, обучали ей в гильдиях, маги брали себе учеников. Алхимию тут тоже изучали, но чуть в меньшем объеме. Дракон даже успел пристать к одному алхимику, содержащему лавку в первом городе на полуострове, в который Ал вступил. Он даже жил у него неделю, помогая по хозяйству и в лавке, а тот рассказывал как называется какая трава и объяснял свойства трав, дракону неизвестных. Это все было захватывающе, но у старого мастера он не задержался, отправившись в путь. С тех пор он прошел много городов, деревень, руин, везде находя что-то новое. Шел он вдоль берега моря, пока не особо горя желанием уходить в совсем уж незнакомые земли. Впечатлений и так пока хватало, так что путешествовал он неторопливо, почти лениво, делая, впрочем, привалы только ночью.
Последние же три дня он шел по довольно странным землям. С одной стороны- странное ощущение, тяжелое и гнетущее, с другой- абсолютно нормальные земли. Вот вдоль незримой границы между теми и другими он и шел. На самом деле, объективной причины этому не было, но что-то влекло его, заставляло двигаться дольше, пока в одном месте не пришло ощущение того, что что-то должно произойти. До заката еще много времени, но Ал, все же, разбивает лагерь.
Разведение костра не заняло много времени. В процессе, Аластан решил поставить воду для приготовления восстанавливающего силы отвара. Оно никогда лишним не бывает. Да и что-то ему подсказывает, что скоро он понадобится.

<---- Гильдия магов
Зелгадис настолько вымотался, что практически не заметил перемещения через миры. Как человек образованный, изучивший немало разных книг, в иное время он бы непременно обратил внимание на плотность воздуха, скорость и траекторию полета (или прыжка?) брасс-демона. Оставалось только благодарить Цефеида за то, что в свое время маги побеспокоились о дополнительной безопасности и связали монстра заклинанием. В противном случае копье света рано или поздно потеряло бы свою силу, и демон наверняка не преминул бы воспользоваться ситуацией и избавиться от своих седоков.
В голове Грейвордса клубились мрачные мысли, перемежающиеся с вопросами. Что, если Лины уже нет в живых? Как они вшестером справятся с Монстром-Драконом Гаавом? Куда могли подеваться Сейграм и новый мазоку, чьего имени химера не знал? Может, именно они встретят путников в конце пути, и брасс-демон несет Амелию и Зелгадиса навстречу верной смерти?
Но сожалеть о содеянном уже слишком поздно, да и другого варианта попасть в астральное измерение все равно не было, так что оставалось лишь крепче держаться и ждать окончания пути.
Который, впрочем, окончился так же внезапно, как и начался. Темное пространство разделилось надвое, выпуская пришельцев, и сомкнулось за их спинами. От резко ударившего в глаза света Зелгадис непроизвольно прищурился. Брасс-демон слишком уж подозрительно дернулся, словно не хотел продолжать движения. С чем бы это могло быть связано? И стоит ли рубакам, в пример порождения тьмы, бояться встречи с хозяином?
Додумать свою мысль до конца Зелгадис не успел - брасс-демон резко дернулся, одним махом скидывая с себя всех, кто находился на его спине, и сделал ноги, оставив спасителей Лины наедине со своими ссадинами и синяками. Зелгадис никаких травм получить не успел, а вот остальным, судя по стонам и кряхтению, повезло меньше. Не переживал химера, пожалуй, только за Амелию - если вспомнить, сколько раз и в каком положении она падала, то можно прийти к выводу, что за столько времени девушка к подобному привыкла и не выдержит разве что веса горного массива...
Грейвордс первым поднялся на ноги и, приложив руку в перчатке к глазам, посмотрел вперед, на едва виднеющийся лес и окружающие путешественников со всех сторон деревья и кустарники. Не так он представлял себе жилище мазоку - уж слишком все привычно выглядит. Но глазам не всегда нужно доверять - наверняка, те же зеленые листья сотканы из плотной энергии, как одежда мазоку, и при использовании астрального заклинания наверняка деформируются и исчезнут, а проверять это на практике парень пока не собирался, дабы не привлекать к себе излишнего внимания - кто знает, где эти монстры могут прятаться...
- Итак, мы на месте, - подытожил химера, с самым обычным выражением каменного лица протягивая Амелии руку и помогая девушке встать. - Только мы не знаем, в какую сторону идти и хватит ли нам сил, чтобы отразить возможную атаку со стороны мазоку, которые охраняют это место? Если у кого-то есть идеи, то сейчас самое время их предложить.
Говоря это, химера непроизвольно коснулся рукояти меча. Та часть его тела, что была соткана из духовной проекции уничтоженного брасс-демона чувствовала родную энергию и в случае опасности отвечала едва заметным волнением.

Отредактировано Зелгадисс Грейвордс (23-05-2018 13:26:07)

Видимо, маги все еще были заняты собственными последствиями жесткого приземления, так как ответных предложений Зелгадис так и не услышал. А вот Амелия, кажется, действительно серьезно не пострадала, так как сразу же откликнулась с идеей осмотреть местность с высоты ближайшего дерева, что, разумеется, было не самой лучшей идеей, учитывая, с какой частотой она оттуда падала, хотя, пожалуй, на самом деле, химеру больше беспокоил астральный фон и, возможно, неплотная материя здешнего пространства. Грейвордс покачал головой, показывая свое отношение к предложению принцессы, хотя, впрочем, храмовая дева уже отказалась от этой затеи и высказала новую, не менее желанную идею - связаться с Линой. Увы, в подобных условиях это было более чем невозможно - химера не знал, где именно может оказаться волшебница, да и зачарованного на поиск предмета с ней на этот раз не было, да если даже и был, то вряд ли заклинание подействовало в мире мазоку, полный своей разрушительной энергией, удачно перебивающей магию. К этому выводу Зелгадис пришел тогда, когда копье света, удерживаемое его правой рукой, дрогнуло и растворилось в воздухе, как утренний туман. Впрочем, возможно, тут все более прозаично - химера просто устал его держать. Сложный ритуал призывал брасс-демона, его удерживание, полет через астрал - такая нагрузка тяжела даже для каменного тела. Зелгадис чувствовал себя полностью истощенным, но позволить себе бесформенным тюфяком рухнуть на землю в присутствии четырех магов и Амелии просто не мог. Он чувствовал, как лицо покрылось холодными каплями пота, а руки слегка подрагивают от напряжения и продолжают сжимать уже несуществующее копье света.
Ему хотелось сказать Амелии, что вычислить Лину возможно, и это дело двух минут, не более, но у него плохо получалось врать. В мире мазоку свои законы физики и энергии, так что на месте магов и принцессы химера не стал бы лишний раз даже Лайтинг вызывать, дабы не нарушить тонкую ткань  духовной проекции и привлечь здешних обитателей. В таком случае оставалось рассчитывать только на силы четырех магов, которые затратили их немного меньше, чем Грейвордс. Или надеяться на то, что в самый разгар боя появится рыжеволосая со своим неизменным Файерболом, и с криком "Оставьте и мне нескольких!", расшвыряет мазоку по сторонам.
Последнее часто наблюдалось на Полуострове, но в условиях астрального мира было практически невозможным. Магическая сила Лины не ощущалась тут даже на миллиметр, так что связаться с ней явно не получится.
Зелгадис снова покачал головой и вздохнул.
- Боюсь, магия тут бессильна, придется искать Лину собственными силами и держать ухо востро. Все-таки, мы находимся в Убежище Гаава и не знаем, сколько у него слуг, которым придется противостоять.
"И каким образом ему вообще удалось возродиться после полного уничтожения Фибриццо?"
Он еще помнил тот день и то, с каким леденящим кровь воплем Гаав рассыпался на белый песок, а маленький мальчишка сидел на камне и смотрел на него невинным взглядом ангелочка...
Химера повернулся к магам.
- Для скорости лучше было бы разделиться, но в незнакомом мире нетрудно потеряться. Давайте начнем с этой косы, - Грейвордс махнул рукой на широкую перемычку, чей конец уходил в горизонт.
"Остается только надеяться, что мы не опоздали..."

Вид Амелии, снова принявшей героическую позу на ближайшей возвышенности, коей сейчас оказался одиноко торчащий камень, несколько воодушевил магов и успокоил Зелгадиса, который на краткий момент забыл о собственном состоянии. Все время от нападения мазоку до настоящего времени химера очень переживал за моральное состояние принцессы и за то, как она переживала потерю Лины. Конечно, он не видел Амелию в критическом состоянии - принцесса всегда держала свои чувства при себе, не позволяя никому увидеть ее настоящее состояние. Была ли в том вина воспитания или же волшебнице не хотелось никого беспокоить, мужчина так и не узнал. Главное, что Амелия была готова к активным действиям и неплохо вдохновляла всех остальных. Правда, в условиях, с которыми столкнулись маги, химера и принцесса, стоило оставаться настороже и почаще осматриваться по сторонам - кто знает, какие жуткие существа тут живут и насколько им понравится вторжение на собственную территорию, хотя, пожалуй, страшнее будет встреча со здешним хозяином, так внезапно решившего почтить уже забывший о нем мир своим присутствием.
Бальд и остальные заметно встревожились, едва принцесса вырвалась вперед в намерении первой проложить путь во имя Справедливости, и вовсе не потому, что ей не доверяли - скорее опасались реакции Филионела на то, что с его дочерью что-нибудь случится, а он не сможет ее спасти. Учитывая, что сейчас они остались вдвоем, рассчитывать на Гаури или Лину не приходилось и нужно было обходиться своими силами...
На этой мысли забытая на время усталость снова дала о себе знать, и химера едва не опустился на колени. Очевидно, Амелия заметила это и тут же поинтересовалась его состоянием. Если честно, мужчина смертельно вымотался, но сомневался, что констатация сего факта хоть как-то поможет им в такой ситуации - скорее, наоборот, только усугубит и без того напряженную обстановку, так что химера ограничился коротким кивком и, заметив беспокойство зашептавшихся магов, поспешил поравняться с Амелией.
Он не знал, сколько времени маги продвигались вперед, но понял плачевность ситуации только тогда, когда вся окрестность, до сего момента даже не намекавшая на признаки разумной жизни, оказалась заполнена низшими демонами, плотоядно посматривающими на пришельцев. Стоило ли удивляться тому факту, что сбежавший брасс-демон попросту решил отомстить обидчику, посмевшего его приручить - по-свойски, по-монстровски?
И все же, несмотря на трагичность ситуации и явный численный перевес, морально они оказались сильнее. Вернее, все та же Амелия, посчитавшая своим долгом прочитать очередную лекцию о добре и зле, и не сказать, что ее уж совсем никто не слушал - некоторые низшие демоны даже застыли на месте, пытаясь понять, как девчонка, только что стоявшая на земле, оказалась на дереве - если честно, и Зелгадису порой хотелось получить ответ на этот же вопрос. Маги испуганно переглянулись, и Бальд на всякий случай двинулся к принцессе, которая к тому моменту кувыркнулась с дерева и, не предупреждая ни друзей, ни врагов, с головой кинулась в драку, и магам с химерой ничего не оставалось, как схватиться за меч и заклинания. Грейвордс очень не хотел вступать в сражение с местными демонами, но теперь у него не оказалось выбора. Правда, его удел выпал на бой с мечом - на заклинания химера был уже не способен.

Проверка события Сработает ли заклинание?
Вероятность: 0.5
Успех: Нет

Каждый солдат, будь он пехотинцем, всадником, или даже арбалетчиком, знает, что щит – его лучший друг. Щит отразит удар, щит товарища прикроет фланг, а стена щитов остановит даже катафрактариев. Но никого из собратьев не было рядом. "Я остался один…"
Когда я откашлял всю воду из легких, в глазах начало рябить. Иллюзия лица развеялась, а контуры существа начали плыть. Будто сама ночь посмотрела на меня алыми глазами, от которых стало дурно. Я отвёл взгляд на тело. Изящные изгибы мышц покрывала чешуя.  Словно животное, что руководствуется одними лишь инстинктами, чудовище стало на все свои конечности и прижалось к земле. Мощные лапы согнулись для прыжка. Пасть раскрылась шире, обнажая ряд белоснежных зубов.
Глубокий вдох. Медленный выдох. Слова, предназначавшиеся Творцу, мольба о прощении и полной готовности принять смерть. Стало легче. Легкое онемение руки после удара прошло. Я повернул корпус в пол оборота по направлению противника и выставил ногу вперед. Повернув стопу, развернул колено внутрь. Щит плотно лёг на икроножную мышцу и упёрся в плече. Наши взгляды пересеклись. Наконечник копья ударил о щит и дуэль началась.
Словно бык, увидевший алый плащ матадора, монстр услышал звон металла и хищно рыкнул. С грацией пантеры он выгнул спину и, оттолкнувшись всеми лапами, отправил себя вперёд. Я успел увидеть размытое пятно, прежде чем присесть и наклонить щит. Огромная тяжесть, от которой заскрежетали пластины, замедлила движение, но лишь на мгновение. Перенеся вес на вторую ногу, мне удалось перекинуть тушу через себя и вновь выставить щит по направлению противника.
Монстр не потерял равновесия, более того, приземлившись, он начал атаку снова. Не столь мощные, сколь быстрые удары забарабанили по броне. Так отряд пращников пытается подавить волю к сопротивлению у латников. Я ничем не мог ответить. Глупо было надеяться, что ящероподобный змей будет медленным противников. Острые когти царапали броню, пытаясь выискать слабое место. Щит не поспевал за молниеносными движениями зверя. В какой-то момент ему надоело, и широкая пасть увеличилась в размерах. Натянутые как струна мышцы жвал готовы были раздробить в кашу содержимое шлема. Игольчатые зубы уже было сомкнулись над моей головой, но последовавший удар щитом в челюсть раскрошил один из них. Ярость растеклась по венам чудища и вышла через рот зловещим шипением. В тот момент я наконец смог нанести удар! Но оно увернулось от выпада копья и контратаковало. Острые костяные отростки были вновь нацелены в голову. Доверившись отработанным навыкам, я подсел на ногах и закрылся щитом. Разумным решением было спрятать голову, но когти были загнутыми, и все же прошлись вскользь по броне. Словно теряя терпение из-за затяжного боя, монстр вновь попытался подцепить мою ногу и сделал ошибку. Я вовремя опустил скутум и проткнул хвост протазаном. Моему удивлению и досаде не было предела: из раны даже не полилась кровь, после чего она затянулась в мгновение ока!
Смутные сомнения начали терзать мой разум, что, кажется, позабавило моего визави. Довольно непросто держать себя под контролем, но, к счастью, затяжной бой оберегает сознание. Ты перестаешь думать, ибо твоя жизнь теперь зависит только от твоих навыков. Словно бездушный автоматон, ты выполняешь заученные на уровне рефлексов действия: принять удар на щит, отбросить противника и нанести ответный выпад.
Ловкие удары не давали мне выйти из глухой обороны, и я совсем позабыл про хвост, когда протазан выбило из руки. Древко прижали к земле и раздробили. Впопыхах я пытался нащупать гладиус под боком, но щит дёрнуло вперед. Помню ощущение падения и огромную пасть с несколькими рядами игольчатых зубов. Сердце готовилось выпрыгнуть из груди, руки вцепились в массивные челюсти, не давая им сомкнуться у лица. Долгое мгновение тянулось противостояние, а после пришла тьма.
Что-то стиснуло голову, затем раздался хруст. Солнечный свет вновь пробился сквозь смотровую прорезь. Монстр отпрянул и заскулил, держась за челюсть. Белоснежные зубы осыпались и вырастали вновь. Не веря в происходящее, алые глаза уставились на меня.
Отойдя от шока, я нащупал свой меч. Короткий клинок мгновенно покинул ножны и вонзился в подставленный бок. Лезвие прошло между чешуйками и скулёж перерос в вой. "Может повезло пробить почку?", - вдруг пришла мысль. Даже если нет, ранение внутренних органов очень болезненное – это даже видно по мышечным спазмам. Стараясь закрепить эффект, я повернул рукоять. Монстр взревел дурным криком и отступил. Рана хоть и затянулась в мгновение ока, но вот боль он чувствовал и это единственная хорошая новость.
Я дополз до щита и поднялся на ноги. Кисть намертво вцепилась в рукоять и меч не выпустила. "Что, демонюга, думал, я сдамся? Рыцари бьются до захода солнца!…", - выпалил металлический шепот, словно задыхаясь. Пытаясь отдышаться, я хватал ртом воздух и посмотрел на небо. Будто поняв смысл слов, зверь проследил мой взгляд. Тучи плыли медленно и света было вдоволь: день был в самом разгаре. "… А я тяжелый пехотинец, а пехотинцы не знают усталости. Битва только началась!", - обратился я к зверю и сфокусировал взгляд своих глаз. Дрожащая нога ступила вперёд и словно вдавилась в песок, щит чётким движением занял своё место. Зазвенев сталью, меч был спрятан за скутум. Демон ринулся вперёд. Я сорвался с места. Это будет славный клинч.

Солнце всё ещё светит ярко, но его тепла уже не хватает, дабы согреть мою продрогшую душу. Словно свеча оно тускнеет, чтобы в конце концов угаснуть…
Но боевой азарт полыхал ярче пламени ада. Гнев всецело восседал на престоле страха, пресекая все его попытки осмысления. Лишь одно желание пленило разум- жажда крови! Сердце требовало мести за всё страхи, за всё горе и бессонные ночи! И нет ему покоя, доколе землю обетованную топчет мерзкой лапой выродившийся из клоаки мрака демон.
Дисциплина строя никогда не подводила. Нечастые, но чёткие удары почти всегда попадали в цель. Поведение в бою выучено наизусть и даже отсутствие самого строя, и товарищей - не помеха сражению. Главное – сойтись в клинче, не дать оппоненту воспользоваться преимуществом дальнобойности.
Всё в мире было бы проще, если бы работать руками было бы так же легко, как и молоть языком. На деле неоспоримое преимущество в размере и скорости было за ящером. Одно дело бороться с неповоротливым быком, совсем другое – выстоять против драконоподобного чудища. Не всякий раз удавалось приблизиться и очень редко выпадал шанс нанести хотя-бы ответный удар, но это разве повод сложить руки, и раньше времени ложиться в могилу? Али я не тяжёлый пехотинец!?
Сражение было прекрасным.  Ни адский взгляд потусторонних глаз, ни настоящие волны из песка, ни пелена гнева не могли помешать мне действовать здраво. Удары были чёткими и ритмичными. Положение ног почти всегда препятствовало опрокидыванию. Наступательные действия были достойны инструкторской похвалы.
Изображение внутренней обкладки скутума и беглый взгляд на правый фланг сменялся осторожным выглядыванием из-под кромки щита, и наблюдением за отработанным ударом, находящегося в руке короткого меча. Обычно он "уходил в молоко", хоть и был неожиданным для противника. Наносился он каждый раз в разном направлении. Следом за ним, в обязательном порядке прилетало несколько видимых, а иногда и ощущаемых тычков костяными наростами по броне. Плечо упиралось в щит, ноги делали короткий рывок для сближения и вновь зарывались в песок защитной стойкой. Клыкастая гора мышц и чешуи меняла направление. Всё повторялось сначала.
Довольно трудно сосредоточиться на построение дальнейших планов в то время, как перед твоим забралом смыкаются с хлопком акульи челюсти с рядами игольчатых зубов. Действительно, размышлять о тактике и придумывать стратегии – дело генералов, наш удел – быть фигурами в их игрушечной войне, ставками которой являются наши реальные жизни.
Как бы там ни было, мне удалось понять ход боя. Ритм битвы был подобен цветку урагана, а мы были его лепестками, но с каждым оборотом удар ставал медленнее. Чтобы это исправить нужно было больше времени на отдышку. От долгого бездействия монстр свирепел и напирал сильнее. Бой был проигрышным: отступать не было смысла, а раны демона затягивались быстрее, чем успевали появляться новые. Выход утерян, его не существует. Остается только биться, биться до конца с яростью падшего ангела, дерзнувшего восстать против воли своего творца, или сломаться, бесславно полечь костьми ради быстрой смерти.
Прищурившийся демон словно намекал на второй вариант, обещая всеми тремя..!? Да, всеми тремя образами обещая скорую погибель. Раздался утробный смешок. Мой предок, что пал под Фермопилами уже бы давно отрёкся от меня, если бы я хотя-бы осмелился подумать о постыдном поражении или бегстве, бросая щит. Нет, я буду сражаться! Ради себя! Ради лишней секунды жизни! За ещё один глоток воздуха! "Во славу Творца!" - произнесли уста неслышно и с первым шагом зверя стычка снова началась.
Их было трое, созданий мрака, чья чешуя была столь черна, что поглощала весь солнечный свет. Их глаза целились, а лапы набирали разгон. Стоять и смотреть на демона, прущего на тебя со скоростью тарана пентеры было безумством, тем более, ещё двое таких метили во фланги. Оценка ситуации была быстрой. Ноги сами понеслись навстречу центральному врагу. Следовало только успеть добежать, успеть кинуться ему под ноги и, направив щит под углом, вытолкнуть себя из-под ног противника, перекинув его тушу за спину, тем самым сбивая фланговых преследователей. Но сработавший раз трюк уже бесполезен. Наколенники в падении прорыли канавы в песке, стопы вновь нашли опору и четырёхглавые мышцы натянулись, словно пружины, а затем выпрямились. В момент толчка икроножными мышцами, неожиданно телу придало ускорение вперёд со спины. Что-то заскрежетало, что-то хрустнуло, на миг стало даже больно, а песчаный грунт перед глазами неумолимо приближался…

Отредактировано Дюран (09-06-2020 21:43:16)

Несмотря на то, что Зелгадисс ужасно устал, он еще относительно твердо держался на ногах. Оставалось в такие минуты благодарить давно проклятого химерой Резо за это ужасное тело, которое было способно выдержать более тяжелые нагрузки, перенести ранения, которые наверняка уже уничтожили обычного человека, практически без последствий. Впрочем, сейчас от физических преимуществ все равно не будет толку, если Грейвордс потеряет сознание от банального переутомления. Однако, и сдаваться без боя он не собирался - меч в руках химеры сверкал ослепительной красной молнией, находя цель с каждым новым ударом. Маг делал все возможное, чтобы всячески облегчить сражение магам и принцессе, чтобы до них добралось меньшее количество монстров. К сожалению, последнее обеспечить было весьма трудно - врагов хватало с лихвой, а сил на полноценное сражение с захватом большего радиуса оставалось все меньше. По примеру Лины, Зелгадисс решил сочетать бой на мечах с применением заклинаний для лучшей эффективности. Рассекая воздух на две неровные половины, первый Elmekia Lance уже летел навстречу особо настырным противникам, однако, как оказалось, было уже поздно - один из нападавших оказался быстрее Амелии, и нанес удар первым, вызвав со стороны магов и Грейвордса отчаянные крики. Однако, отвлекаться химера себе позволить не мог - заметив приближение Лины, он выскочил вперед, закрывая спиной Бандитоубийцу, склонившуюся к принцессе, и добивая оставшихся брасс-демонов, решивших спастись бегством после того, как Инверс перестала обращать на них внимание.
Зелгадисс почувствовал сильное облегчение, едва до его слуха долетели спокойные слова Лины. Амелия родилась под счастливой звездой, и данная ситуация это только подтверждала. Любые раны можно вылечить, а уж, совместно это получится быстрее и эффективнее.
- Согласен с тобой, Лина. Однако, в лесу тоже следует вести себя осторожно. Мы на территории мазоку, а значит, в лесу тоже могут водиться монстры. Хотя, конечно, торчать на открытом месте все равно хуже, чем прятаться за деревьями. Пострадавшие есть?
Это относилось к магам, которые тоже могли нуждаться в помощи. А их магическая поддержка в случае внезапного нападения окажется весьма кстати, так что стоило собрать с силами максимальное количество человек.
Развернувшись к Амелии, Зелгадисс невольно поймал себя на мысли, что заметил движение с ее стороны. Или же причина была во внезапном колебании нестабильного воздуха или субстанции, заменяющей ее в этом странном месте.

Стояла гнетущая тишина, прерываемая только поскрипываниями внутри ветхих стен. Маленькие глазки только привыкли к тусклой полоске лунного света, сочившегося сквозь просвет между шторами. Где-то в главном зале отбивали свой такт часы. Мерное тиканье маятника шло в унисон с биением сердца. Чья-то тень пересекла световой рубеж. Дыхание стало чаще и поблескивающие глаза укрылись под толстым пуховым одеялом. С одной стороны ощущалась безопасность, но с другой воздуха оставалось всё меньше и меншье. Соблазн выглянуть наружу и сделать глоток свежего воздуха боролся со страхом потустороннего ужаса. Воображение ткало из тьмы образы лютых волков с пустыми глазницами и широкими пастями, из-под кровати тянулись чьи-то длинные бледные руки с неимоверно тонкими и когтистыми как иголки пальцами. Частота дыхания уже давно опередила мерный такт часов, а рассвет, казалось, и не думал наступать. Пот стекал со лба, простыня под спиной стала тёплой и влажной, но вытянуть голову на свежий воздух означало отдать себя во власть монстров. Стук часов в ушах смешался с колебаниями сердца и когда оно достигло пика, рука сама одёрнула одеяло. Лицо и тело обдало холодом. В комнате стало светлее, и в ней не было ни бледных пальцев из-под кровати, ни оскалившихся пастей волков, ни светящихся глаз, выглядывающих из приоткрытой дверцы шкафа, разбивающую вдребезги тишину своим замогильным скрипением!
За детским криком последовал быстрый топот жёсткой подошвы о деревянный пол. Двери распахнулись и комната преобразилась под теплым светом фетиля. Взрослый осмотрел шкаф на наличие монстров и запрятал платье с блестящими янтарями подальше от дверцы, затем подошёл поближе к кровати. Он сел на край и, дабы ребёнок позабыл о своих страхах, стал рассказывать сказку.
- Сейчас я расскажу тебе историю о тяжёлом пехотинце, который смог… - говорил он: - Далеко-далеко, в землях, где другой рисунок звёзд на небесах, проводил свою службу в рядах Эйзенвальдского железного легиона один тяжелый пехотинец. Однажды его манипула попала в засаду хроносов. Это были могущественные существа из самих глубин мироздания, порождённые болью времён и ведомые незримой целью. Сама суть их была непонимаема, а облик внушал первобытный ужас. Они материализовались в самом центре строя, и сверху, и по бокам, и снизу своими призрачными лапами они тянулись к сокрытой доспехами плоти. Ты думаешь, сорока километровый марш по раскалённой пустыне помешал тяжёлому пехотинцу стать плечём к плечу с товарищами и сомкнуть щиты?
Ребенок замотал головой.
- Верно, ему это не помешало. И тогда ротный чародей скастовал заклинание изгнания и наложил чары отражения на щиты. Но в тот момент мерцающие синими молниями облики невиданных монстров издавая вопль бросились на них. Один солдат не успел опустить щит и стенающий силуэт чистой энергии прошмыгнул под его ногами, развеивая в прах закалённую сталь и ноги нещасного. Ты думаешь, смерть товарищей остановила тяжелого пехотинца?
Мужчина нащупал пальцами ребра ребенка под одеялом и резко подёргал. От щекотки  на маленьком лице появилась улыбка и раздался звонкий смех.
- Нет,ах-ха-ха, щекотно. – Как бы ни была странна история и странным момент щекотки, но ребенку стало комфортнее и ему стало интересно чем же она закончится.
- Верно, молодчина! Но тогда к ним прикомандировали молодого мага, только что закончившего офицерское училище. Он не имел боевого опыта и растерялся. Заряд в щитах падал, а купол не возобновлялся. Испепеляющие руки тянулись к шлемам и строй распадался, а солдат никто не мог поднять. Ты же не думаешь, что это заставило тяжелого пехотинца бежать в страхе, покинув своих товарищей? Правильно, не заставило. И тогда с первой линии обороны к нему подползло чьё-то тело и ухватилось латной перчаткой за наголенник. "Дюран!", - сквозь какафонию звуков и плавящейся стали пробился отчаянный стон: - "Я не чувствую своих ног!". "Гектор, у тебя их нет!", - ответил тяжелый пехотинец и ткнул мечом в пышущий жаром слепящий силуэт. Когда рука вернулась за щит, меча уже не было: к рукояти стекали лишь капли стали. Чары на лезвии спали. И тогда он швырнул обломок во врага, отбил его щитом назад, схватил товарища и потянул его назад к магу. У них еще был шанс спастись, от неминуемой гибели, если чародей возобновит заклинание. Но сверху призрачного купола пробилась длинная лапа и полоснула  его по лицу. Капюшон раздвоился, мантию залило кровью. Когтем была задета магическая сфера на посохе и произошёл взрыв.  Когда тяжелый пехотинец открыл глаза  и пришёл в себя, он увидел расплющенного в горячем стекле чародея. Единицы закованных в латы солдат поднимались на ноги, а к инфернальным существам прибыло пополнение. Они обступали выживших. Всё было потеряно, но тяжёлый пехотинец не пал духом. Он отыскал свой щит, взял в руки отэм – ритуальный кинжал чародея, окутанный мощными чарами, и стал в первом ряду. Их отряд собрался в последнюю атаку. Легион квартировался в каких-то пяти километрах от них. Если им удасться прорваться сквозь ряды неприятеля, они смогут добежать. "Во имя вечной славы пехоты!", - крикнул командир. "Во имя вечной славы Эйзенвальда!", - гаркнули бойцы и с криками: "ААААААААРГХ!!!" помчались в последнюю атаку. 
Последний крик был слишком эмоциональным и даже старая служанка, подслушивающая за дверью, схватилась за сердце.
- Вот это да! А они добрались до лагеря?
- Конечно, часовой патруль услышал подозрительные звуки, а когда увидел свечение, доложился в главный шатёр, и по тревоге был поднят конный отряд. Более того, всех пострадавших удалось спасти! – Воодушевлённо сказал парень и про себя еле слышно добавил: - Почти…
- Вау, круто! Спасибо тебе, дядя! Какая прекрасная история! Я тоже выросту и буду кричать на врагов "врааагх", и не буду отступать перед монстрами! Начну с крапивы в саду. – Утвердительно заявил писклявый голосок.
- Безусловно! Как только выспишься. Выточу тебе меч из дерева и ты вселишь только одним своим видом страх в сердце крапивы! Сладких снов, моя радость.
Ребенок укутался и закрыл глаза, а в под закрытыми веками происходило героическое и победоносное сражение. Уже когда взрослый закрывал двери, его застал последний вопрос.
- Дядь, а где сейчас Дюран?
- Хотел бы я знать, что он сейчас делает, он отправился искать могучих чародеев, способных помочь его тайной миссии.
- Ух ты, тайная миссия! А ты расскажешь?
- Обязательно. Спокойной ночи, моё золотце.
***
Тем временем на другом конце света проходило сражение не на жизнь, и не на смерть, а на истощение. Грязные, перепачканные в иле и песке две силы сцепились в смертельной пляске. Волны корпускул солнца отказывались приносить тепло и радость в сей бренный мир, не дождавшись окончания сражения. Море застыло, наблюдая дуэль. Даже сам ветер побоялся беспокоить бретёров! Мир словно замер в тиши времён.
Солдат в полном латном облачении медного цвета решился на отчаянный шаг и ринулся навстречу своему визави. Бледные глаза в тени смотровых щелей бесстрашно глядели на вертикальные зрачки ониксовой тучи. Лишь воспоминания о тех, кто сделал для него добро, согревали продрогшую душу пехотинца. Предсмертные лица моряков вселяли желание отомстить. Мысль о матерях, которые не дождутся своих сыновей, подогревала огонь ненависти. Не гордость джентельмена - борца за справедливость, но понимание судеб обычных людей заставляли пальцы покрепче стискивать рукоять.
Огромный и стремительный, подобно штормовой волне, ведомый алчностью в змеиных зрачках демон неумолимо приближался к своей цели. Облик его был страшен, словно сам замогильный мрак решил осквернить своей поступью золотистый песок, будто тень с налитыми кровью глазами и белёсым оскалом покинула своего хозяина. Мощные мышцы под толстой чешуёй толкали вперёд массивное тело. В том беге не было изящества, лишь звериная сила, сметающая всё на своём пути к добыче.
Неведомые чары заставили зрителей восхититься: окутанный мраком демон вдруг возник в трёх местах одновременно. Было ли это навождением, или же три точных копии монстра с собственным разумом? Интрига развеялась, когда когтистые лапы проскользили по щиту и на землю приземлился только один мазоку. Ответным ударом хвоста он опрокинул наземь пехотинца и приготовился к повторной атаке.
Солдат лежал неподвижно. Песчинки поднимались в воздух с каждым выдохом из отверстий забрала. Ветер затаил дыхание. Рука тянется к выпавшему мечу. Нет. Слишком далеко. Нужно ползти! Замершее море видит как ей навстречу рывками, ползком подбирается человек в доспехах. Почему? Не уж-то силы оставили воина, что клялся биться даже после заката!? Солнце обратило свой огненный взор на поле боя и от этого света окутывающая чудовище тьма стала ещё темнее. Одним прыжком она преодолела расстояние к добыче. Дюйм за дюймом тень накрывала пехотинца. "Он не успеет", - сказало светило, ясно видевшее ситуацию сверху. "Я поглочу их обоих", - запенились волны. "У него есть шанс", - просвистел ветер, сдувший песчинки с широкого скутума. 
Единственное, что пересиливает все страхи – желание жить. Цепляться за каждый глоток воздуха, подобно падшему ангелу, продлевая своё существование на грешной земле! Рука вытянулась в сторону, подобно летящей стреле. Латная перчатка ухватилась за щит. Демонический зверь уже целил в хребет жертвы своими когтями, а на зубах был привкус шеи, но вдруг добыча обернулась к нему лицом, выставляя вперёд щит. Лапы, готовящиеся разорвать жертву, не успели вовремя разойтись для приземления и часть когтей пробили насквозь обшитую сталью древесину. Игольчатая пасть и взгляд белёсых глаз вновь оказались друг напротив друга. Демон отступил: ему нужно было время, чтобы освободить свои когти. Вот он шанс: дойти до края берега и забрать меч! Пехотинец думал иначе. Когда когтистые лапы рванули на себя щит, вместе с ним показался шлем эйзенвальдца. От неожиданной наглости мазоку впал в замешательство, и только ощутив защёлкнутый замок из рук на его шее, бросился навстречу приливной волне. "Но это же безумство!", - замигало солнце. "Я была права!", - довольно вспенилось море. Силы природы в целом остались довольны сделанными ставками и только ветер, видевший как стальные пластины частично сдавливают шею, знал, что это ещё не конец.

К тому времени, как Лина окончательно собралась с мыслями и взяла эмоции под контроль, Зелгадисс закончил бой с остатками недобитых противников. Конечно, не было никакой гарантии, что люди разобрались со всеми монстрами, однако прямо сейчас подкрепление на горизонте не маячило.
Следом за Бандитоубийцей пришли в себя и  окрудающие неподвижную принессу маги - о возвращении к ним здраомыслия, до сего момента затуманенного паникой, свидетельствовала нарушившая напряженную тишину громкая фраза одного из мужчин.
Инверс коротко кивнула и подступила ближе. Сложила руки, расположив ладони в непосредственной близости от раны, и присоединилась к лечению. В отблеске магического сияния волшебница увидела, как слабо дернулась рука Амелии, и усилила напор магической энергии, рискуя остаться на нуле и погибнуть от лапы или когтя первого попавшегося на ее пути монстра.
"Ты только держись, Амелия..."
Порой Лина удивлялась тому, что ее жадная душа и ожесточенное годами не по годам кровавых сражений сердце так сильно привязались к этой нестандартной принцессе, предпочитающей беспечному дворцовому существованию простую жизнь, далекие путешествия, совершенно не королевскую еду и весьма сомнительную компанию с бешеными тараканами в голове. Пусть на людях Лина и строила из себя невинную девушку, в иной ситуации она вовсе не отрицала своего далеко не шинзоковского характера, поэтому искренне недоумевала, чего же особенного нашла в ней младшая дочь кронпринца Сейруна, раз уже привыкла к частым сменам настроения рыжеволосой спутницы, терпела подколки и тяжелые тумаки безропотно и без всякого злоамятства. Вот и сейчас, Амелия босилась спасать свою нерадивую подругу, несмотря на численное превосходство противника и весьма малый для храмовой девы арсенал боевых заклинаний.  Не ожидая награды или похвалы, готовой отдать единственную бесценную жизнь за противную Бандтоубийцу...
Чувствуя, как глаза наполняются слезами, Лина крепко зажмурилась и сильно помотала головой. Сейчас было не самое подходящее время, чтобы распускать нюни - наверняка, маги и волшебница перебили не всех демонов, а значит, следует ожидать повторного нападения. Геройствовать в подобном положении и состоянии - ужасно глупо, следует спрятаться в лесу и перегруппироваться. Помахать заклинаниями можно и потом, когда магическая энергия хотя бы немного восстановится.
Лина закончила заклинание и обессиленно опустилась на колени - пожалуй, на ближайшие несколько часов толку от нее будет ничтожно мало. Магия возвращалась медленно, и на сильнейшие заклинания темного типа можно было даже не рассчитывать. Так что все, на что она сейчас будет способна - Astral Vine и меч. Маги тоже наверняка устали - шаманские заклинания хоть и казались не такими уж сильными, однако, количество, истраченное на мазоку, превысило все допустимые нормы. Всем требовался отдых.
Инверс собралась с силами и уже поднялась на ноги, как внезапно Зелгадисс, до сего момента стоявший, словно неприступная скала, не издав ни звука, завалился назад, выронив меч и заставив Лину броситься к нему. За принцессу девушка уже не беспокоилась - Амелию к тому времени уже взял на руки один из магов, а остальные к тому времени приняли решение выставить защитный барьер, вызвав у девушки легкий кивок, в котором выражалась ее благодарность. Побывав на грани жизни и смерти, волшебница словно изменилась.
К ее огромному облегчению, на теле химеры не было ни царапины, а обморок наступил из-за банального переутомления. Еще бы - Грейвордс сражался за троих, не щадя ни тело, ни магическую энергию.
Инверс растерялась - она не могла бросить Грейвордса на поле боя, однако, она также была уверена в том, что ей не хватит физических сил дотащить товарища до укрытия.
- Я покажу дорогу. Только вот... Пожалуйста, помогите Зелгадиссу, - отозвалась Лина, снова берясь за меч. Девушка верила, что спутники не оставят защитника на растерзание местным монстрам, которых совершенно не смутит каменная кожа нежданной добычи.
Лина вырвалась вперед, выставив меч, словно факел, кивнула магам и первая двинулась в сторону леса.
---->Лес

Голод демона не шёл ни в какое сравнение с алчным желанием жить. То отвратительное умение видеть прелесть жизни даже находясь в истлевшей, покрытой миазмами туше, ощущая вечный запах гноя и разложения. Жить, не смотря на преграды. Пусть Дюран и был обычным смертным, но причастным к народу, презирающего смерть, а потому даже с противодействующим ментальным давлением со стороны демона решил пойти навстречу страху и не прогадал.
В глубокой древности предки людей вступали в смертельную схватку с большими кошками, имея лишь свои голые пятерни, и выходили из неё победителями. Далёких потомков речных драконов заламывали и опрокидывали брюхом кверху, обнажая слабую чешую.
Демон имел если не точное сходство, то биологические особенности рептилии, а потому вместо достижения преимущества в водной стихии, покатился кубарем по грязному от крови песку в безуспешных попытках сбросить захват.
Леденящие душу хрипы хищника прорывались через сдавленную гортань, скрежетала сталь под ударами туши о берег и трещали кости. Другой на месте Дюрана расцепил бы пальцы и рухнул в беспамятстве, но не он. Доспех тяжелого пехотинца из Железного Леса неслабо сковывал движения тела и был очень тяжелым, но давал одну из лучших защит во всём княжестве. Мозги, закалившиеся постоянной строевой муштрой, подобно мешку с картошкой преспокойно бились о стенки черепной коробки, отсчитывая такт демонических кульбитов.
Таких карт демону крыть было пока нечем и в какой-то момент его не стало. Совсем. Потустороннее существо вернулось "на ту сторону", оставив латника отдыхать на песке.
В данный момент небо мало интересовало солдата, ибо годы тренировок доказали, что не нужно лежать с открытым ртом и ждать пока тебе вонзят меч в глазницу. Откат в сторону, перенос веса на колено, кувырок, еще кувырок. Невидимость противника ещё не означала его отсутствия! Хотя, признаться честно, акробатические трюки обшитого сталью пехотинца со стороны выглядели забавно, однако имели вполне логичное обоснование.
Докатившись до ручки, Дюран ухватился за неё. Щит послужил опорой в мире, где горизонт ещё не занял горизонтальное положение. Солдат имел дело с противниками, возникающими из ниоткуда и пропадающими в никуда. Практически все они любили заходить за спину (исключительно логичное стремление быть в сокрытом от обзора жертвы секторе). Шлем крутился из стороны в сторону, щит беспорядочно подымался во всех направлениях: всё было подстроено чтобы сделать вид ничего не понимающей жертвы. Только вот глаза уже давно приметили присыпанный песком обломок копья, а тело готовилось извернуться для очередного решающего выпада.
Ветер дул навстречу морю. Волны омывали берег. Наконец-то стало теплее. У кромки воды возвышался силуэт. Фигура закованного в броню латника стояла, опершись на щит. В правой руке покоился меч. Прорези глаз были направлены к морю. Глубина вызывала различные чувства: утешение в победе, ибо честь предков не была посрамлена; радость в сохранении собственной жизни, а значит боеготовности; решимость в стремлении отыскать странствующих магов, дабы обрести возможность покончить с демоном раз и навсегда.
Дыхание пришло в норму. Вернулась прежняя ясность ума. Дюран выпрямил спину, поправил щит и побрёл к живой стене из растительности, чтобы вдоль неё добраться до места, где происходила стычка между магами и демонами.